Патерсон Коста - СССР 2.0
Эти слова наполнили сердце Ясы уверенностью и легкостью, развеяв его страхи. Всем известно, что камень Нга может изменять время, и наверняка Папако видел будущее и точно знал, что его сын сможет вызвать старого духа земли. Ясавэй поблагодарил мать, поцеловав ее руки и слегка прикоснувшись лбом к ее губам. Поднялся и произнес заклинание, которому его учил отец:
– «О почтенный Нга / Мы смиренно просим прощения / Потревожив Твой сон / Нам нужна Твоя помощь / Верни нам, просим / Спокойные времена / Когда мир царит на поверхности / Отсрочь наши смерти».
Каждый стих представляет начало и конец каждого времени года, воплощая бесконечный цикл времени, который вращается вперед или назад, в зависимости от воли богов. Затем тадебя должен произнести те же стихи в обратном порядке, не изменяя смысла заклинания, но символически обращая вспять временной цикл. Потом, во время всеобщего обмена энергией вокруг камня, привезенного из земли Сиртя в незапамятные времена, шаман исполняет ритуальные песни и танцы в честь Нга. Так и было сделано, и в конце ритуала, когда Яса вбил теплый камень в землю, несколько минут прошли в напряжении, пока чум трясло от сильного ветра. Все смотрели на друг друга в тревожном ожидании, все, кроме Ели, которая сидела так тихо, что казалась равнодушной к происходящему. Через несколько мгновений чум перестал трястись, метель прекратилась и потеплело. Все закричали от радости и заулыбались, как дети, обнимая Ясу, которого после этого стали называть полным имемем – Ясавэй, и признали могучим тадебя. Обняв мать, он радостно закричал:
– Папа был прав! Папа был прав!
– Я солгала, – сказала Еля без особых эмоций.
– Значит, он тебе не снился? – удивленно спросил Ясавэй, на что она покачала головой:
– Если бы я не сказала тебе то, что сказала, ты бы слишком нервничал и не смог бы вызвать духа, как твой отец. Он так же нервничал, как и ты, и это я научила его контролировать эмоции. Научись управлять своими чувствами, и ты станешь великим тадебя.
Этот урок навсегда остался в памяти Ясавэя.
В тишине шаман ищет в небольшом мешочке из медвежьей шкуры фрагмент камня, его форма похожа на пирамиду, он темный, как комок земли, тадебя медленно поднимает его, шепча заклинание. После этого он гасит небольшой костер, согревавший чум, и опускает камень в центр круга, в который собрались поселенцы. Нга также известен как бог смерти, так что сохранять их жизни не входит в его обязанности. Тем не менее, он любит темноту и соблазняется мыслью об отсрочке смертей его приверженцев, ведь так он получает еще большее удовольствие от поглощения их душ, когда они отправляются в загробный мир. Человеческое тепло, собранное во время ритуала, – это немного жизненной энергии, которую ненцы приносят в дар Нга, чтобы отсрочить свою смерть.
Всего собралось около пятнадцати человек, включая чужака, который находится вне круга из-за болезни. Необходимо, чтобы все действовали вместе, двигаясь ритмично, то ускоряясь, то замедляясь, вперед и назад, прикасаясь к камню руками. Для этого они делятся на две группы, перемежаясь. Пока один человек передает тепло своего тела камню, другой растирает ладони и согревает их дыханием, ожидая своей очереди, и таким образом движение, похожее на танец, не прерывается. В это время тадебя произносит заклинания и песнями просит Нга о помощи. После шестидесяти последовательных движений передачи тепла, Ясавэй опускает руки на камень, убирает медвежью шкуру, покрывавшую пол, а затем, повернув камень острой частью вниз, прочно вбивает его в землю. В этот момент все замолкают, слышно только, как трясется в лихорадке чужак. Проходит несколько минут, но, к ужасу поселенцев, метель не утихает. Тогда Мюсена берет кинжал, направляясь к иноземцу со свирепым видом:
– Я покончу с этим проклятым русским! Это он мешает нашим ритуалам!
Некоторые пытаются остановить его, в то время как матери закрывают детям глаза, страшась ожидаемой сцены насилия. Но видят они совсем другое. В дрожащей руке иноземца – яркое пламя. Ненцы раскрывают рты от удивления, видя, что человек держит огонь в голой руке не обжигаясь. Зажигалка была еще относительно новым изобретением, редким даже в столице. Мюсена отступает, думая, что это какая-то адская магия белого дьявола, но вскоре его внимание обращается к Ясавэю, который отстраняет воина, легко тронув его за правое плечо, и направляется к чужаку. Он берет пылающий предмет из руки иноземца и видит в нем идеальный и непревосходимый дар для Нга, раз именно это устройство отсрочило смерть чужака, которая ожидала его от рук Мюсены или от лихорадки, если метель не закончится. Затем тадебя направляется к камню, вынимая его из земли и осторожно нагревая его вершину, не поднося пламя слишком близко. Все замирают в молчании, глядя на это действо. Ненцы в недоумении, что это за волшебное пламя и как это возможно – нагревать им камень Нга. Вскоре Ясавэй вновь вбивает камень в землю, тихо произнося заклинание, едва слышно шевеля губами.
Ненцы снова замирают в опасении, наблюдая, что будет дальше. Но вот чум перестает трястись – это знак, что ветер, мучивший его, стихает. Тепло, исходящее от людей, теперь уже не рассеивается так быстро, из-за чего температура внутри чума быстро повышается. Все встают, радостно обнимаясь. Шаман кладет камень обратно в мешочек и начинает медитировать. Наконец, усталые, поселенцы укладываются спать.
Проснувшись и приходя в себя от лихорадки, Петро видит вокруг спящих ненцев. Не спит только тадебя, он сидит в медитативной позе с закрытыми глазами. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, он открывает глаза – черные, колючие, будто сверлящие Петра, который, не ожидав этого, отводит взгляд.
– Вындер… – говорит Ясавэй, – Ханзер» илен?
Петро смущенно улыбается. Старый тадебя только что назвал его «жителем тундры». Ирония это или нет, но значит, в какой-то степени, его признали своим.
– Сава, – «хорошо», отвечает Петро на вопрос старца. Его тело все еще ломит, но похоже, что температура спала. – Что это за камень? – спрашивает Петро на корявом ненецком с сильным русским акцентом.
– Подарок Нга, – отвечает Ясавэй, указывая вниз.
– Он меняет небо… – восхищается Петро.
– Нет. С его помощью возвращаемся в спокойные времена, – отвечает шаман, жестикулируя и говоря медленно, с паузами. – Ты нам помог. Без твоего огня мы бы погибли.
– Вы мне помогли. Без вас я бы умер, – улыбается Петро. – Как вернуться в спокойные времена?
– Однажды Нга спас мир и подарил этот камень народу. С помощью камня мы говорим с ним. Он возвращает во времена, когда все было в порядке.
Это «возвращает во времена» привлекло внимание Петра. Буквально ли тадебя говорит о путешествии во времени, или он неправильно понял? Спокойные времена, насколько помнит Петро, это воображаемое время, связанное с идеей рая в различных культурах. Возможно, именно это шаман имеет в виду, но кажется, будто камень и правда возвращает во времени. Ясавэй показывает ему камень, Петро рассматривает его при свете костра. Он имеет слегка пирамидальную форму и матовый блеск, возможно, из-за металлических элементов в его составе. При других обстоятельствах Петро и не обратил бы внимания на этот камень. Тогда он вспоминает, что видел что-то подобное возле чума.
Когда он приехал в поселение несколько недель назад, это был его первый контакт с местными, то заметил похожее каменное образование, анализируя почву и типичную растительность тундры.
Первым его заметил Мюсена. Он подошел к Петру, сжимая в руке копье и что-то крича на ненецком.
– Ани» торова! — поприветствовал его Петро и показал открытые ладони, в знак безоружности.
Дети поселка, игравшие на улице с самодийскими щенками, пушистыми, как снежинки, с любопытством наблюдали издали, избегая приближаться к незваному гостю, как их учил Мюсена. Петро пытался объяснить по-русски, что он друг, но безрезультатно, потому что, хоть воин сносно понимал этот язык, он не мог воспринимать человека, говорящего по-русски, иначе как врага. Собаки сразу обнюхали и начали облизывать иноземца, а значит, приняли его. Остальные жители заметили присутствие чужака и тоже наблюдали за ним, одни с любопытством, другие со страхом. Ясавэй, глядя на эту сцену, решил помочь иноземцу, говоря людям, чтобы они хорошо приняли гостя, было похоже, что он пришел с миром, и, возможно, с его помощью можно было вести переговоры с русскими. Внутри чума Петра угостили олениной, он принял еду, так как был голоден, к тому же хозяева могли бы оскорбиться отказом.
– Ханяд тон? – любопытствовали дети, жестами показывая, как он пришел сюда.
